Один бой Второй Ливанской войны
Посвещается солдатам и офицерам,
погибшим в Бинт Джбейле
26 июля 2006 года
Наши мертвые нас не оставят в беде,
Наши павшие как часовые.
Отражается небо в лесу, как в воде,
И деревья стоят голубые.
В. Высоцкий
Бинт Джбейль - город в Южном Ливане, в 4 км от ливано-израильской границы. Почти всё население города (около 30 тысяч человек на 2001 г.) - мусульмане-шииты, Бинт Джбейль является одним из крупнейших шиитских городов юга Ливана. В прошлом АОИ занимала город 3 раза - в ходе операций "Калахат-4" (1972 г.), "Литани" (1978 г.) и "Мир Галилеи" (1982 г.). Впрочем, уже с 1978 г. Бинт Джбейль находился в руках южноливанских сил ("милиция Саада Хадада", названная впоследствии "Армией Свободного Ливана" и переименнованная генералом Лахадом после смерти Хадада в "Армию Южного Ливана"), поэтому в 1982 г. АОИ вошла в город без боя (впрочем, в 1972 и 1978 г.г. каких-либо крупых боёв в Бинт Джбейль не было).
В период существования Зоны Безопасности (1985-2000 годы) в Бинт Джбейле находился штабы и базы тылового обеспечения Западной бригады АЮЛ и Западной бригады Подразделения по связи с Ливаном АОИ (ЙАКАЛь - Ливанская дивизия). В ночь 22/23 мая 2000 года АОИ отступила из Бинт Джбейль и с тех пор город превратился в столицу Хизбаллы на юге Ливана.
Сразу после вывода израильских войск из Ливана в 2000 году лидер Хизбаллы Хасан Насралла произнес речь, в которой назвал Израиль "государством-паутиной", которое исламский мир способен "смахнуть" одним решительным движением руки.
51-й батальон бригады Голани занимал позиции над Бинт Джбейлем, на господствующих высотах. Эти холмы батальон захватил два дня назад, после тяжелого боя в районе деревни Марун Ар Рас. Теперь командование бригады требовало занять в Бинт Джбейле ключевые позиции, чтобы контролировать населенный пункт, из которого территория Израиля подвергалась ракетным обстрелам.
Командир 91-й дивизии бригадный генерал Галь Хирш уже сделал свое знаменитое заявление в СМИ: "Бинт-Джбейль под нашим контролем". Впоследствии это не соответствующее действительности заявление дорого стоило генералу.
Приказу предшествовал резкий разговор командующего северным военным округом генерала Уди Адама и начальника генштаба Дана Халуца. Адам пытался убедить Дана Халуца, в том, что посылать один батальон в город где имеется более пяти тысяч домов - безумие. Халуц оставался непреклонен.
Батальоном командовал подполковник Янив Ашур, хорошо знакомый с театром военных действий: молодым офицером он служил здесь в середине девяностых. Ашур разделил силы батальона надвое, отправив вперед две роты под командованием своего заместителя, майора Рои Кляйна.
26 июля, в 5:30 утра рота Гимель начала спуск по петляющей тропинке, к домам на окраине Бинт Джбейля. Ротой командовал Алон Хакима. Сложившаяся ситуация беспокоила капитана. Слишком мало силы у него было для зачистки целого города, да и вчера один из ротных снайперов подстрелил наблюдателя боевиков, а значит их наверняка ждут. Жители давно эвакуировались, так что встретить кого-то кроме боевиков Хакима не ожидал.
Параллельно роте Гимель по гряде холмов, нависающих над Бинт Джбейлем, выдвигалась рота Алеф, которая должна была зачистить стоявшие на отшибе дома и прикрывать роту Гимель. Ротой командовал капитан Исраель Фридлер. Его младший брат Даниель служил в роте Гимель и вместе со своими сослуживцами готовился штурмовать дома внизу.
Бойцы роты Гимель зачистили три крайних дома, убедившись, что там никого нет и продолжили движение, к трем следующим домам, огибая мечеть и оливковую рощу, отделенную от мечети высокой (почти двухметровой) стеной.
Все три дома, стояли в низине, то есть чуть ниже окружающих построек, и были заперты, а окна закрыты решетками. Только один саперный взвод, имевший специальные инструменты, смог легко проникнуть в дом, остальные безуспешно пытались взломать двери.
Разведвзвод, которым командовал лейтенант Амихай Мерхавия, рассредоточился у крайнего дома и частично оказался в роще рядом со стеной.
Пулеметчик Авьятар Коэн, по кличке "Рыжий" заметил выглянувшую из кустов бородатую голову. Обменявшись с головой взглядами "Рыжий", не сомневаясь, нажал на спуск "Негева".
Думая, что пулеметчик по ошибке стрелял по своим, к нему подбежал заместитель командира роты Алекс Шварцман, которого солдаты за глаза называли "Русский".
Запертые дома наконец-то вскрыли, выбив двери из гранатометов и бойцы начинали занимать позиции внутри.
В этот момент на роту Гимель обрушился огонь со всех направлений. "Рыжий" и "Русский" сразу же получили тяжелые ранения.
Два занятых бойцами дома, находившиеся поотдаль от рощи, оказались под плотным огонем не позволявших им высунуться и прикрыть товарищей.
Большая группа боевиков за стеной, пользуясь преимуществом по высоте вела огонь по третьему дому и по находящимся снаружи бойцам, забрасывая их гранатами со стороны мечети.
Бойцы укрывшись в домах и вокруг, ожесточенно отстреливались.
Заместитель комбата Кляйн, приказал взводному Мерхавии совершить обход и атаковать противника с правого фланга. Но в этот момент боевики под прикрытием шквального огня попытались перелезть через стену, желая видимо добраться до раненых. Весь взвод Мерхавии открыл огонь, и атака захлебнулась.
Лейтенант Мерхавия, его радист Эхуд Клаузнер и боец Шимон Дахан бросились к раненым, чтобы оттащить их в укрытие. И в этот момент через стену полетели ручные гранаты. Загрохотали взрывы. Клаузнер погиб на месте, Мерхавия и Дахан были тяжело ранены. Теперь уже трое раненых истекали кровью у стены. Мерхавия должил майору, что он ранен. Кляйн с группой солдат кинулся в оливковую рощу, на помощь разведчикам.
Боевики, все еще делали попытки перелезть через стену, но взвод Мерхавии раз за разом сметал их оттуда.
Кляйн приказал всем прикрывать их огнем и гранатами, а сам вместе с радистом попытались вытащить лежащих на открытом месте раненых. Кто-то швырнул им носилки. Перестрелка над стеной не утихала. Разложив носилки Кляйн попытался переложить на них взводного Мерхавию. Шимон Адага, выходец из Эфиопии, бросился к ним, чтобы помочь майору.
В этот момент со стороны мечети прилетела граната. Она упала на землю и закувыркалась между ранеными. "Эфиоп" Адага был не единственным, кто осознал, что произошло. Майор Кляйн выкрикнул "Шма Исраель!" и бросился на гранату, накрыв ее своим телом. Почти сразу ударил взрыв.
- Он бросился на гранату! Он бросился на гранату! - кричал в истерике Адага.
Раньше всех опомнился сержант Авьятар Турджаман. Вместе с Адагой им удалось вынести майора из-под огня. Бойцы тут же бросились обратно, помогать другим раненым.
Смертельно раненый Кляйн нажал тангенту и прошептал в эфир: "Докладываю, Кляйн убит... Кляйн убит..."
Пытаясь вынести очередного раненого, погиб от пули Шимон Адага. При попытке выташить его из под огня, погиб от пули снайпера тяжело раненый лейтенант Шварцман.
Командир роты Хакими с группой солдат попытался выполнить обход справа, который не успел произвести Мерхавия со своим взводом. Наткнувшись на стену тянущуюся неизвестно насколько по открытому простреливаему пространству, он решил не рисковать своими людьми. Отойдя назад в рощу ротный обнаружил между деревьев истекающего кровью "Рыжего" которого вынесли из под огня, у "Рыжего" сполз наложеный санитаром жгут. Капитан принялся заново накладывать повязку, и сам получил пулю в голову. Каска спасла ему жизнь, но ранение оказалось тяжелым.
Действиями солдат в роще командовал, не смотря на тяжелое ранение, замкомроты Алекс Шварцман, отказавшийся от эвакуации.
На КП батальона оценивали сложившееся положение.
Воздушная разведка докладывала о группах боевиков, стекавшихся к Бинт Джбейлю, но вертолетам огневой поддержки удавалось удачно отсекать и уничтожать их.
Комбат Ашур взвешивал возможность ввести в бой дополнительные силы, но из-за ограниченного пространства и плотности контакта с противником резко возрастала опасность огня по своим. По той же причине была бесполезна артиллерия и вертолеты огневой поддержки. Чтобы воспользоваться их помощью требовалось "оторваться", но бой шел фактически лицом к лицу.
Рота Алеф подтянулась с севера, чтобы отвлечь силы противника на себя. Видя, что боевики укрываются в мечети, бойцы обстреляли её из гранатомётов "Лау". Оставив в покое оливковую рощу, боевики перенесли огонь на солдат роты Алеф. Почти сразу получил тяжелое ранение капитан Фридлер.
Бывший командир роты Гимель капитан Итамар Кац находился на учебе в университете. Когда началась война он потребовал от командования вернуть его в роту, пусть даже в должности рядового бойца. Каца прикомандировали к роте "про запас". Видя, что вокруг не осталось офицеров он принял командование на себя.
В доме, примыкавшем к "зеленке", санитары организовали импровизированный перевязочный пункт.
С широкого крыльца этого же дома отстреливался русскоязычный боец по имени Алекс. Оглушенный, запорошенный бетонной крошкой и осыпавшейся штукатуркой, он упрямо продолжал стрелять, пополняя боеприпасы из разгрузок раненых. Стены вокруг были покрыты пулевыми выбоинами, зияли пробитые гранатами РПГ дыры, но Алекс продержался до конца боя, хоть и получил контузию.
Наконец, бойцам роты Гимель, под командованием капитана Каца, удалось организоваться и вынести всех раненых из под обстрела и затащить их в дом. При этом погиб от пули снайпера Алекс Шварцман.
Связавшись с ротой Алеф Кац скоординировал совместные действия.
Санитарные вертолеты с утра висели в воздухе, но приказа начать эвакуацию раненых не поступало. Звеном транспортных "Блэк Хоков" командовал резервист, полковник Ш. Он. был профессионалом до мозга костей, резкий и прямолинейный, он никогда не пасовал ни перед каким начальством. После столкновения двух транспортных вертолетов над границей в 97-м году, он высказал все, что думает о нарушениях техники безопасности, прямо в лицо командующему ВВС. Недавно Ш. вышел в отставку и занимался организацией собственного бизнеса, связанного с оказанием воздушной помощи в аварийных ситуациях. Война и призыв на сборы спутали ему все планы, но он сразу же явился на базу.
Сначала звено вертолетов перебросили на Голаны, потом после дозаправки в Маханаим они барражировали над границей. Под ними среди домов Бинт Джбейля вспухали грибы разрывов. Слушая эфир Ш. понимал, что некоторые раненые на земле находятся в критическом состоянии. Он бомбардировал оперативный штаб ВВС требованиями разрешить посадку, но воздушный контроль медлил.
Наконец разрешение было получено.
С земли наведением вертолетов занимался один из заместителей комбата, бывший боец морских коммандос.
Вертолеты снижались, уже замелькали внизу дома Бинт Джбейля, утыканые бочками солнечных бойлеров. Авианаводчик вдруг закричал: "Уходите, уходите, у нас возобновился бой, мне тут не нужен "Блэк Хоук даун*", я скажу, когда все успокоится!" (* Название американского фильма.)
Вертолеты взмыли над городком. Ш. понимал, что основная опасность угрожает именно второму вертолету, к моменту его приземления боевики опомнятся и откроют огонь. Поэтому он решил пропустить первым ведомого. Но сейчас, глядя на затянутый дымом Бинт Джбейль, он передумал: условия казались слишком сложными, чтобы доверить это кому-то другому.
Единственное относительно безопасное для посадки место находилось на холмах северо-восточнее Бинт Джбейля. Но доставить туда раненых оказалось не просто, весь район обстреливался боевиками из минометов. Бойцы рот Гимель и Алеф оттаскивали носилки с ранеными к подножью холмов и передавали их подошедшей роте огневой поддержки, те в свою очередь перетаскивали раненых по каменистым террасам наверх, и где "эстафету" принимал разведбат, бойцы которого переносили пострадавших к вертолетам.
Тела погибших пока не стали эвакуировать, что бы не подвергать опасности живых солдат, вынесли только раненых.
Около полудня вертолет Ш. приземлился, бойцы с носилками уже бежали к открытой двери. Вокруг то и дело грохотали разрывы. Каждый вертолет находился на земле около пятидесяти секунд, после чего взлетал и брал курс на юго-запад в сторону Хайфы, где врачи больницы Рамбам готовились принять раненых. Вертолеты садились под завывания воздушной тревоги и звуки разрывов: на Хайфу падали ракеты.
Постепенно бой стих. Солдаты роты Гимель так и не смогли эвакуировать тела погибших солдат, их затащили в один из домов и теперь держали подступы под прицелом, не давая никому приблизится.
Кружившие над Бинт Джбейлем беспилотные самолеты показывали десятки трупов террористов, разбросанные за бетонной стеной и вокруг мечети.
51-й батальон занял окраину Бинт Джбейля. Погибли восемь человек. Двадцать два получили ранения тяжелой и средней степени. Точных данных о потерях Хизбаллы нет, но по приблизительной оценке боевики потеряли около ста человек (по другим данным - около 80, в т.ч. не менее 26 - из подразделения сил спецназначения -"бригада коммандос" Хизбаллы).
Слухи о тяжелом бое в Бинт Джбейле поползли по Израилю, говорили о катастрофе и о десятках погибших. Родители солдат, воюющих в Ливане, не находили себе место. По каналам новостей показывали санитарные вертолеты, один за другим приземляющиеся в больнице Рамбам, чем еще больше нагнетали обстановку.
Ночью, когда погибшие были опознаны, представители комендатур в разных городах стучали в двери сообщая страшные известия. В это же время в Бинт Джбейль прибыл командир бригады Голани - Тамир Идаи в сопровождении комбата Янива Ашура. Комбриг привел свежих солдат из 12-го батальона и вместе с ними пробился к дому, в котором лежали тела погибших. Оба командира - комбриг Идаи и комбат Ашур - считали своим долгом пойти во главе подразделения, чтобы вернуть тела погибших солдат и доставить их в Израиль.
Начальник генштаба Дан Халуц в разговоре с командующим северным военным округом генералом Уди Адамом потребовал занять Бинт Джбейль как можно скорее. Адам, пытаясь избежать новых неминуемых потерь, предложил обойти Бинт Джбейль стороной, не зачищая его.
Халуц был краток: "Это приказ. Ты обязан его выполнить. Бинт Джбейль - это символ!"
Адам попытался объяснить, что для зачистки такого города в районе слишком мало сил, но это не помогло.
Утром 28-го июля рота парашютистов 101-го батальона, брошенная на помощь "голанчикам", вошла в город. Бои в Бинт-Джбейле продолжались еще долго и дорого обошлись обеим сторонам.
Запомни эти лица
Помните!
Через века, через года, -
помните!
О тех,
Кто уже не придёт никогда, -
помните!
Не плачьте!
В горле сдержите стоны,
Горькие стоны.
Памяти павших
будьте достойны!
Вечно достойны!
Р. Рождественский
"Реквием", 1962
Майор Рои Кляйн был выпускником ешивы предармейской подготовки Бней-Давид в поселении Эли. Он служил в Ливане в девяностых годах, сначала срочную службу, потом офицером. Последнюю ночь перед выводом израильских войск в 2000-м году он провел со своим взводом в засаде на окраине Бинт Джбейля.
Рои погиб в свой день рождения, 27 июля ему исполнился тридцать один год. Дома Рои ждала жена и двое детей.
Друзья рассказывают, что Рои старался быть первым всегда и во всем: в учебе, в армии, в жизни. Так получилось, что и в смерти он оказался одним из первых, когда пытаясь спасти солдат, накрыл своим телом гранату.
Лейтенант Амихай Мерхавия жил через два дома от Рои Кляйна, в Эли. Ему исполнилось 24 года. За год до начала войны во время эвакуации еврейских поселений из Газы Амихай написал резкое письмо начальнику генерального штаба Дану Халуцу, где выразил сочувствие солдатам и офицерам, нарушившим приказ и отказавшимся принимать участие в эвакуации. За это письмо Амихая на год отстранили от занимаемой должности, но через два месяца вернули командовать взводом, по просьбам солдат и вышестоящих командиров.
Семья лейтенанта Александра Шварцмана перебралась в Израиль с Украины в начале 1990-х г.г. Поселились в небольшом приморском городке Акко. Александр закончил Техническую школу ВВС и смог поступить на курс военных летчиков. Но пройти этот курс - самый тяжелый в израильской армии, ему не удалось, и Александр перешел служить в бригаду Голани.
Старшему сержанту Идану Коэну из Яффо до конца службы оставалось всего два месяца. Идан с детства мечтал призваться именно в Голани. Когда он узнал, что его призыв попадет в бригаду Нахаль, Идан добился переноса даты призыва, только чтобы попасть в любимое подразделение. Чтобы не волновать мать, он скрывал от нее, что находится в Ливане, об этом знал только его отец. За последние три дня родители не могли дозвониться до сына и очень волновались. 
